Для многих
из нас Аки Каурисмяки символизирует некую кинематографическую идею, объединяющую
минимализм и лаконичность, недосказанность и «не-игру», все ради «маленького
человека» и «лишних людей». Анализ его творчества показывает обоснованность таких впечатлений, хотя
они и чрезвычайно упрощены. Акриловые светильники
и жаккардовые узоры неоновых реклам «Преступления и наказания» отражаются в
грязной луже «Огней городской окраины», кино Каурисмяки меняется, хотя
совокупность его форм является довольно плотным сгустком, его кино –
одновременно единая вселенная и множество существующих в ней планет: Каурисмяки,
или вселенная полуночных солнц!
Известна
фирменная поговорка Фрэнка Капры, подчеркивающая режиссерское всеведение о
каждом фильме, его абсолютное господство над своим детищем: «Один человек –
один фильм». Каурисмяки – один из таких авторов, сценарист, продюсер и,
конечно же, режиссер своих фильмов. Его вселенная вращается вокруг трех осей:
Финляндии, мира литературы и кино и, наконец, музыки.
Хельсинки, we got a problem
Аки
Каурисмяки − не пришелец с чужой далекой планеты, а выходец из Финляндии −
планеты Земля в его солнечной системе.
Финляндия, образ которой Каурисмяки создаёт в своём
творчестве, это страна, которую зачастую он не может принять, она пережила
огромные перемены как в плохом, так и в хорошем смысле и весьма отличается от
Финляндии конца 60-х. Сегодня эта
страна − номер один в мире в области мобильных телефонов, использования
Интернета и потребления кофе. Само собой, из всего перечисленного Каурисмяки
показывает только любителей кофе, впрочем, как и других напитков.
 |
Кофе и водка, два
живительных источника
Финляндии Аки Каурисмяки |
В его вселенной важное место
занимает его родина и соотечественники, финский менталитет (даже скорее
скандинавский), «этот народ молчит на двух языках», как говорил Брехт,
менталитет во многом нам чуждый, который можно лучше понять через его кино:
народ, скупой на слова и жесты, презирающий излишества (персонажей его фильмов
нередко прерывают на полуслове кратким и довольно резким ответом, когда они
задают наивные и бесхитростные вопросы; скажите какому-нибудь финну «О! Ты был в
парикмахерской?», и вы увидите, что будет). Зато в его фильмах прослеживается
очевидная ностальгия Каурисмяки по родине, такой, какой она была несколько лет
назад, до урбанистическо-индустриальных преобразований, которые, по словам
режиссера, изуродовали страну. Так посвящение его фильма «Ариэль» гласит: «в
память о финской действительности». У него можно увидеть страну, словно
разделенную во времени, слегка в прошлом, но не такую уж далекую от сегодняшних
дней. Вселенная, в общих чертах напоминающая вселенную Жака Тати, не столько
отказом от прогресса (даже если Каурисмяки в этом отношении более беспощаден,
чем великий Жак), сколько взглядом через призму общества рушащегося мира.
«Я
рожден, чтобы сожалеть о прошлом, и ничего тут не поделаешь», − сказал однажды
Каурисмяки.
Эта замершая в своем
развитии Финляндия, которую он выдвигает на первый план, а также тот факт, что
он по большому счету главный и единственный финский режиссер – вот причина,
почему он не является пророком в своем отечестве и пользуется лишь относительной
благосклонностью. Соотечественники упрекают его в устаревшем, не соответствующем
действительности видении страны, на самом деле открытой миру, а в некоторых
областях лидирующей. Аки Каурисмяки - как тот банный лист, который финны,
открытые современному миру и смотрящие в будущее, никак не могут отлепить. И
все-таки Аки Каурисмяки остается режиссером своей страны, хотя и не режиссером
своего времени. Его особая вселенная образована вокруг двух крупных небесных
светил.
Два солнца вселенной Аки
Каурисмяки
Под маской бродяги-ворчуна и
грубияна в Каурисмяки скрывается тонкий ценитель литературы и кино. Ссылки на
литературу в его творчестве многочисленны, у него есть такие экранизации, как
«Преступление и наказание» (первый его фильм), «Гамлет идет в бизнес», «Жизнь
богемы» и наконец «Юха». Впрочем, нужно подчеркнуть и даже выделить то, что все
эти книги были адаптированы и экранизированы в соответствии с «современностью»
(если допустить, что это существительное вообще сочетается с кино Каурисмяки).
 |
Раскольников в городах
великого одиночества
|
Так Раскольников становится
рабочим, убивающим не слишком щепетильного бизнесмена, а Гамлет – наследником
крупной компании в Хельсинки, «Жизнь богемы» зарождается в парижских пригородах
сразу после войны, а не когда часы
XIX
века бьют полдень.
Телефильм «Грязные руки» идет по тому же пути экранизации литературного
произведения (Сартра) в «современном» духе, «Юха» − экранизация романа Юхани
Ахо, абсолютной классики финской литературы, а второй фильм режиссера − «Союз
Каламари» − начинается таким потрясающим посвящением: «Теням Превера, Бодлера и
Мишо, которые еще парят над этой землей», и вдохновлен творчеством этих
известных авторов («Голодное утро» Превера, «Письмо из далекой страны»
Мишо и «Фейерверки» Бодлера).
Вы понимаете, что здесь не
идет речь о неловко выпяченных упоминаниях, а скорее о пульсации и скрытых
намеках, когда даже без списка литературы становится ясно, насколько у
Каурисмяки книги составляют единое целое с кино, подобно тому как кровь
циркулирует в живом движущемся теле. Сравнение с губкой становится для
Каурисмяки особенно уместным, настолько творчество и сама работа этого
одновременно сценариста и режиссера пропитаны литературой.
То же самое и с кино. Мы
видим перед собой одержимого киномана, синематечную крысу, свободного журналиста
и создателя фестиваля «Полуночное солнце», на который съезжаются знаменитые
режиссеры от Майкла Пауэлла до Копполы, не говоря о Клоде Соте, Жаке Деми и
многих других.
В его кино отражаются
произведения других авторов: как стилистически, так и в отношении образов. Со
стилистической точки зрения можно говорить о Брессоне (Каурисмяки представил
фильм «Девушка со спичечной фабрики» как «любовный роман в духе Брессона»)
или Витторио де Сика и многих других (Ренуар, «новая волна», Сирк и т.д.). В
фильмах мы видим Джима Джармуша (снявшегося в «Ленинградских ковбоях»), Самюэла
Фуллера («Жизнь богемы») или Луи Маля (вновь «Жизнь богемы»). Каурисмяки
ассоциируется с Джимом Джармушем, возникает ощущение, что Каурисмяки – далекий
финский кузен нью-йоркского режиссера, только работающий вне характерных чисто
американских тем (иммиграция, Юг, Нэшвилл, первооткрыватели), с типично финской,
даже европейской средой.
Любовь и глубокая страсть к
кино у Каурисмяки видны и в фильме «Юха», представленном в 1999 году как
«последний немой фильм
XX
века» и незавуалированная дань уважения шедевру Мурнау «Восход солнца». А
кадры из «Человека без прошлого», который очнулся после нападения с
перебинтованной головой, напоминают похожие кадры из фильма «Человек-невидимка»,
первообраза 1933 года.

А еще участие Жан-Пьера Лео
(которого молодой Каурисмяки во многом напоминает) в фильме «Я нанял убийцу»,
тогдашнего Лео у подножья волны. Лео Годара скорее, нежели Лео Трюффо, Лео, о
котором Аки Каурисмяки отзывается так: «Чтобы исцелиться, этому миру нужно
здоровое сумасшествие, как у него». Такой набор мелочей или более
существенных деталей в его фильмах и кадрах показывает, насколько кино
вдохновляет Аки Каурисмяки.
Несколько слов о Жан-Пьере
Лео: фильм «Я нанял убийцу» может стать прекрасной иллюстрацией тогдашнего
положения этого выдающегося актера, бывшего практически не у дел и благодаря
этому фильму вновь вынырнувшего на поверхность, чтобы попасть под начало Ассаяса
или Филиппа Гарреля.
Литература и кино – вот два
солнца вселенной Каурисмяки; это солнечная система полуночи, в которой каждый
фильм – планета.
Аки, вселенная и все
остальное
Мы уже говорили о ближайших
к двум солнцам планетах, когда вели речь о фильмах, в которых связь с
литературой и кинематографом наиболее очевидна. Теперь поговорим о «холодных
планетах», самых удаленных, таких как «Девушка со спичечной фабрики» со своим
мертвенным холодом и слабым притяжением к планетам-близнецам Лондона и Парижа -
фильмам «Я нанял убийцу» и «Жизнь богемы» соответственно, близким друг другу не
столько сюжетом, сколько из-за съемок на иностранном языке, за рубежом, и
связанным с двумя дорогими для Аки Каурисмяки, хотя и довольно далекими друг от
друга, персонами: Жан-Пьером Лео и Анри Мюрже. А еще Венера – планета любви
(«Береги свою косынку, Татьяна»), и Марс – планета войны («Юха»), которая всегда
где-то поблизости от Венеры, а Земля словно зажата между двух священных огней.
Вселенная Каурисмяки – это
еще и несколько миллиардов звезд − музыкальных отрывков, звучащих во всех его
фильмах; музыка играет главную роль, идет ли речь о финском танго или эстонской
эстраде, не забывая, конечно же, о блюзах и рок-н-ролле (среди них даже Джо
Страммер с песенкой в фильме «Я нанял убийцу»). Музыка – третий основной элемент
у Аки Каурисмяки, она придает ритм его кино и зачастую иллюстрирует самые
волнующие моменты, например, в финале фильма «Ариэль», когда звучит финская
версия классической баллады
Somewhere
over
the
Rainbow,
или в конце фильма «Вдаль уплывают облака» как прощание и счастливый конец.
 |
Танцевальная вечеринка
для девушки со спичечной фабрики...
|
 |
... и для
Татьяны с ее косынкой
|
Кроме того, музыка у
Каурисмяки – это две кометы (Билла) Хейли, фильмы о «Ленинградских ковбоях», не
считая их невероятного концерта с Ансамблем песни и пляски Советской армии им.
Александрова, записанного на Сенатской площади в Хельсинки ясным летним вечером
1993 года. Главное, не забыть о полудюжине метеоритов, а именно о снятых
режиссером видеоклипах к нескольким песням этой группы, сформировавшейся в
центре туманности Каурисмяки (со многими участниками документального фильма
братьев Каурисмяки «Сайма-явление», 1981 г.).
 |
Песня
By the rivers of Babylon группы
Bonney M
|
 |
Андре Вилмс с песней
Killy watch
|
Итак, кино Аки Каурисмяки –
прекрасная вселенная, в которой есть все, даже Лайка (имя его собаки, снявшейся
в двух или трех фильмах режиссера), даже Спутник (имя, выбранное Аки Каурисмяки
для своей кинокомпании).
Рассмотрим эту вселенную получше.
Перевод
с французского: Л. Тюрина, специально для сайта
aki-kaurismaki.ru
|