«Есть вести от Бога»
Аки Каурисмяки – главный режиссер современной Финляндии, но в отличие от большинства «ответственных представителей кино-провинций», его фильмы не сводятся к апологии «национальной идентичности» или выяснению причин трудного пути своей страны. То есть без первого, конечно, не обходится, но национальный фон у него – лишь платформа для формирования своеобразной философии. Таков и новый «Человек без прошлого».
Безымянный герой приезжает в Хельсинки и тут же получает палкой по голове от местных хулиганов. В больнице врачи констатируют его смерть – «это все равно лучше, чем растительное существование» – но через пару мгновений, забинтованный «под мумию», герой восстает и, потеряв память, как будто заново рожденный, входит в жизнь. Весь фильм снят, будто глазами ребенка. Но – ребенка с постаревшим, изможденным лицом и грустными взглядом, склонного к принятию без удивления любых событий и в то же время к наивной логике, к восхищению самыми простыми вещами. Герой оказывается на задворках городского общества – среди бомжей и пекущихся о них работниках армии спасения. Но познает он там вовсе не «глубину человеческого падения», а возможность совершенно другого, светлого и легкого существования. Эти нелепые маргиналы оказываются носителями абсолютно невинного отношения к жизни, будто бы инстинктивного христианства, а работники службы спасения – чем-то вроде охраняющих их ангелов. Роман героя со служащей Ирмой, поэтому, немедленно заставляет вспомнить «Небо над Берлином» Вендерса, в большой степени кино-учителя Каурисмяки, где ангелы также обитали в берлинских бедных кварталах. Впрочем, тема здесь – не характерная для Вендерса отчужденность человека от божественного – место действия фильма – своего рода рай на земле. Но не «протестантский прибранный рай», а рай отщепенцев, способных по евангельской заповеди все отвергнуть и, не задумываясь, двинуться в путь, отдать, предварительно, конечно, сморщившись, ближнему последнюю половинку картошки или убедить начальство в религиозной ценности рок-н-ролла. Это рай, доступный маргиналу, во всем подобному ребенку – человеку, познавшему жизнь, но не раздавленному, а очищенному ею, живущему согласно правилам, но связанному с жизнью лишь тонкой нитью.
«Человека без прошлого» можно назвать христианским фильмом. Но христианские мотивы у Каурисмяки не выражаются ни в пуристской замкнутости, ни в стремлении «отыграться» за ортодоксальное воспитание, как у Альмадовара или ФонТриера. Это удивительно «чистое» христианство – больше «естественный способ существования», чем вера, или тем более религиозные убеждения.
Кроме того, фильм пронизывает удивительное «чувство жизни», любование самыми обычными и этим неожиданными вещами. Камера Каурисмяки следит за предметами и лицами, как будто впервые видя их, но это создает впечатление не абсурдного нагромождения, как это часто бывает, а наоборот, фиксации вещей в их чистом без «культурного груза» состоянии. Это же ощущение подтверждает чуждая всякой искусственности и в то же время очень искусная игра актеров – Марку Пелтола, Кати Утинен – постоянной актрисы Каурисмяки и др.
«Человека без прошлого» хочется воспринимать как ответ вышедшему на год раньше «Человеку, которого не было» братьев Коэн – вместо безвыходности существования и тщетности всех начинаний здесь представляется картина гармонии наперекор царящей внешней разрухе, вера в человеческую «не-богооставленность». При поиске определяющего эпитета для «Человека без прошлого» на ум приходит слово, совершенно не ассоциирующееся с современным кино – его можно назвать фильмом «целомудренным».
