Аки и тревожащее дежавю

Во время недавнего просмотра «Огней городской окраины» (2006) Аки Каурисмяки, я заметил, что все картины финского режиссера грешат одним недостатком.  Кочующие из фильма в фильм приемы и образы, включающие в себя, среди прочего, все тех же горьких неудачников в роли главных героев, унылые индустриальные пейзажи, депрессивные пролетарские профессии, граничащий с абсурдом юмор и вдохновленный своим старшим братом из США финский рок-н-ролл, подтолкнули меня к безрадостному и тревожному озарению: чем больше фильмов Каурисмяки я смотрю – а к настоящему моменту я успел оценить «Тени в раю» (1986), «Ариэля» (1988), «Девушку со спичечной фабрики» (1990) и «Человека без прошлого» (2002) – тем сложнее мне отличать их друг от друга.

Этим я, конечно же, не хочу сказать, что в моей памяти не запечатлелись отдельные сцены, например, Никандер из «Теней в раю», ждущий у кинотеатра свою девушку рядом с плакатом Ли Ван Клифа (зеркальное отражение, усы и прочее), не забываю я и о шедеврально обыгрывающей откидной верх «кадиллака» кульминации «Ариэля», которая врезается в память с силой, подвластной лишь лучшим моментам кинематографа («А это что за кнопка?»). Но в определенный момент все начинает сливаться в единый поток: грязные бары, серый гравий, неожиданные сцены насилия с применением незатейливых подручных средств, скудно обставленные помещения и неизменные музыкальные автоматы лепят цельный ком, который прочно ассоциируется в сознании с Каурисмяки. Эффект усугубляется тем, что настроение и атмосфера его фильмов всегда нарочито монотонны, а киноязык финского режиссера, мягко говоря, отличается своеобразием.

 «Огни городской окраины» выделяются как попытка Каурисмяки снять фильм, который, пожалуй, вернее всего будет отнести к категории нуара (в конце концов, здесь вам и суровый гангстер, и самая настоящая femme fatale…). Однако при всем при этом характерные черты жанра присутствуют в нем скорее как предлог или, точнее говоря, лишь в качестве новых рамок, которые используются, чтобы опять поведать нам всю ту же историю о безнадежной любви и лучике надежды, только в этот раз на еще более невзрачном уровне (в «Огнях» нет ни круизных лайнеров, ни эффектных уходов вдаль). Когда Койстинен, стоический неудачник фильма, готовит ужин для Мирьи, зритель, уже знакомый с творчеством Каурисмяки, может задаться вопросом: «А не так же ли и Никандер из «Теней в раю», и М из «Человека без прошлого» готовили, с неизменно катастрофическими результатами, ужин для объектов своей любви?» (Ответ: верно).

Из-за возникшего чувства дежавю я смотрел фильм с подпорченным настроением и уже начал ожидать появления на экране Матти Пеллонпяя (на тот момент я забыл, что он умер) или Кати Оутинен – и – стоило ли сомневаться! – в супермаркете, до боли похожем (если, конечно, это вообще не был тот же самый) на супермаркет из «Теней в раю», моим глазам предстала слегка располневшая и постаревшая Оутинен в образе все той же кассирши, что и 20 лет тому назад. Должен признаться, именно этот ход произвел на меня сильное впечатление, ведь, судя по всему, Каурисмяки, будучи одновременно необычайно экономным в средствах выражения и очень внимательным к деталям режиссером, умышленно вызывает здесь у зрителя дежавю, даже слегка подтрунивая над ним: все это кажется немного знакомым, правда? Именно благодаря своеобразному авторскому признанию мое раздражение, вызванное всеми этими повторениями, слегка улеглось, я вспомнил: ведь это мир Каурисмяки, в который, будь он сто раз знаком, всегда так чертовски приятно погрузиться.

Перевод с английского:  И. Васильев, специально для сайта aki-kaurismaki.ru