Аки Каурисмяки о «Девушке со спичечной фабрики»

— Ты сказал, что «Through the Wire» — это фильм в стиле постмодерн. Может быть, «Гамлет» сделан в том же стиле.

— Я употребил это слово, хотя не понимаю его. Последние пять лет я старался понять значение термина, но мне это так и не удалось. И все же я чувствую, что «Through the Wire» немного постмодерн. Я также читал в некоторых статьях французских критиков, что «Гамлет» — фильм в стиле постмодерн, но я не знаю, какое значение имеет это слово. Объясните мне.

— Например, когда в фильме «Девушка со спичечной фабрики» девушка находится в комнате, где стоят стол для игры в бильярд и музыкальный автомат в углу.

— Почему эта сцена напоминает постмодерн? Музыкальный автомат и бильярдный стол стоят там только для того, чтобы описать брата, который живет в этой комнате. Я хотел найти способ рассказать о его характере в одном кадре. Мы мало знаем о брате, о его жизни: он работает в ресторане и ведет свой отдельный образ жизни. Музыкальный автомат и бильярд несут зрителю информацию. К тому же, благодаря присутствию музыкального автомата, мне было легче ввести музыку и позволило немного продлить эту сцену. При монтаже пришлось сделать каждую сцену немного длиннее, чем мне бы хотелось. Иначе фильм получился бы слишком коротким. Было нелегко растянуть его на 60 минут. Через два месяца после окончания съемок, во время монтажа, я попросил всех вернуться на съемочную площадку, чтобы снять несколько дополнительных сцен, но на самом деле я не знал, что снимать, добавить было нечего. Я снял еще две или три сцены, но так их и не использовал. Точнее, я добавил одну сцену, в которой девушка читает книгу в ботаническом саду, и еще сцену с мужчиной в ресторане. Таким образом, фильм «Девушка со спичечной фабрики» длится чуть более 60 минут.

— В «Девушке со спичечной фабрики» ты часто показываешь телевизор, на экране которого мелькают кадры хроники с площади Тяньаньмэнь. В твоих предыдущих фильмах не было телевизоров.

— То, что произошло в Китае, было для меня настоящим шоком. Все это случилось как раз в тот момент, когда я снимал фильм. До этого я думал просто использовать выпуски теленовостей, ничего конкретного. Потом произошли эти события, и тогда я поставил кинокамеру перед экраном телевизора и стал снимать выпуски новостей, каждый день. Потом я использовал эти кадры, и эффект получился довольно странным, потому что актеры, когда мы снимали их сцены, даже не знали, что именно они смотрят по телевизору, поэтому их реакции не соответствуют показанному. Но я подумал, что это тоже неплохо, я оставил эти изображения, потому что я не хочу, чтобы люди забыли о том, что случилось. Телевизионные новости проходят, исчезают и забываются. Остаются книги по истории, но в них нет картинок. Мой фильм будет храниться в каком-нибудь архиве, и тот, кто его будет смотреть, увидит эти кадры. Я сделал это для того, чтобы сберечь память об этих событиях. Хотя бы для тех десяти или пяти зрителей, которые, если мне повезет, будут смотреть мой фильм через 30 лет.

— В «Девушке со спичечной фабрики» музыка не только выполняет функцию сопровождения, но как бы раскрывает мысли героини.

— Популярные финские песни, которые я использую, особенно их тексты, — это отчасти мои комментарии к событиям фильма, а отчасти они непосредственно выражают мысли девушки. Я не думаю, что главная героиня слышит музыку; она полностью поглощена тем, что происходит в ее голове, и действительно, кажется, что она совсем не обращает внимания на внешние звуки. Но через музыку я контролирую чувства зрителя. И последняя песня очень важна: в ее словах — весь смысл фильма, весь его сюжет. Песни в «Девушке со спичечной фабрики» говорят часто то, что не досказано в словах и даже в изображениях.

— «Девушка со спичечной фабрики» заканчивается так же, как «Преступление и наказание»: в тюрьме, без надежды...

— «Девушка со спичечной фабрики» — фильм, сконцентрированный на сумасшествии современного мира, на умопомешательствах, которые мы привыкли испытывать, но которые день за днем уничтожают, разрушают нас. Он более драматичен и трагичен, чем другие мои фильмы. Переворачивая условные законы кино, он свидетельствует о потере надежды, о конце мечтаний, о смерти, о разорении, о разрушении, об отчаянии людей, живущих на пороге третьего тысячелетия...

В этой картине я использовал современную мебель только в квартире мужчины, в остальных интерьерах вся мебель старого стиля. Можно сказать, что мужчина воплощает образ современной Финляндии, а девушка — той страны, какой она была раньше: старая культура испытывает насилие со стороны новой. У меня действительно разрывается сердце, когда я вижу, что произошло с Финляндией, потому что мне очень нравилась моя страна. Последний кадр в «Девушке со спичечной фабрики» совершенно пуст: только машины на первом плане продолжают работать. Это — конец Финляндии, это конец моей привязанности к этой стране.

«Преступление и наказание» был моим первым фильмом, с тех пор прошло уже десять лет, за это время я снял десяток картин, и все завершается, круг замыкается. Мне нравится эта идея замкнутости, круг, концы которого соединяются; я ухожу, а персонажи остаются, хотя, если учитывать, что круг совершенен, я должен был бы уехать в Мексику, как герои «Ариэля» или «Ленинградских ковбоев». Финальная сцена «Девушки со спичечной фабрики» закрывает трилогию и завершает мою карьеру в Финляндии. На следующий день после последней «хлопушки» я уехал из страны и перебрался в Португалию. Вот почему фильм кончается не так, как «Тени в раю» или «Ариэль», где мужчина и женщина отплывают на корабле на новую родину; девушка со спичечной фабрики остается в Финляндии, а я оказываюсь на корабле и уезжаю.

Публикуется по книге: А. Плахов, Е. Плахова. "Аки Каурисмяки. Последний романтик"