Аки: нет худа без добра
В Локарно на ретроспективном показе своих фильмов финский режиссер Каурисмяки выступил перед зрителями. Чудак и поэт.
Завистникам и посредственностям доставляет удовольствие принижать Аки Каурисмяки за его пристрастие к алкоголю, как будто Генсбур финского кинематографа − всего лишь Генсбарр[1]. Надо признать, что он не слишком старается помочь своим защитникам: в четверг вечером на Пьяцца Гранде[2] режиссер явился за «Почетным Леопардом», поддерживаемый президентом фестиваля Марко Солари и директором Фредериком Мэром, перед 7-8 тысячами зрителей, пришедшими посмотреть его новый, участвовавший в мае в конкурсе на Каннском фестивале фильм «Огни городской окраины». Он изображал из себя немногословного ворчуна, и наконец заключил с совершенно серьезным видом: «Признаться, я вовсе не такой унылый». Четыре или пять часов спустя, будучи по-прежнему не в форме, он казался совершенно счастливым на пляже Лидо во время праздника в его честь под звуки исполняющего финское танго оркестра.
В пятницу [11 августа 2006 г.] в 11 утра задача усложняется: публика приглашена на Форум фестиваля для беседы с Аки Каурисмяки. Его выступление накануне могло обескуражить любознательных. Беседа? Скорее бурчание и сарказм! Но зрители собираются, как и на каждую его ретроспективу, в гораздо большем количестве, чем в прошлом году; на этот раз показ посвящен величайшему актеру всех времен – Орсону Уэллсу. Чем объяснить такой успех? Предположений не счесть: Фредерик Мэр решил посвятить показ сначала ныне живущим авторам; его фильмы было трудно увидеть в Швейцарии, ведь их почти никогда не показывают по телевидению; программа показа остается полностью на усмотрение режиссера, а его любимые фильмы – Бастера Китона, с которым его роднит неулыбчивость, Акиры Куросавы, у которого такие же инициалы, – являют культуру и чувствительность этого колосса на глиняных ногах, и т. д.
Последующую беседу невозможно записать. Едва ли возможно передать на словах. Но она становится незабываемым событием, одним из самых ярких на этом 59-м фестивале. Чтобы модерировать эту дискуссию, троих недостаточно: Фредерик Мэр, Жан-Мишель Фродон, директор киножурнала «Кайе дю Синема», и Петер фон Баг, друг Каурисмяки и автор книги-беседы, которая вышла в это же время (03.08.2006). Сидящие среди зрителей друзья тоже здесь: французский актер Андре Вилмс, бельгийский режиссер или художественный представитель Бельгии Люк Дарденн, художественный представитель Каннского фестиваля Тьерри Фремо.
Каурисмяки колок, внимательно слушает, выдает убийственные реплики, посылает к черту Жана-Мишеля Фродона с его теориями, насмехается над Фредериком Мэром, деланно пригвождает публику убийственным взглядом, выдерживает паузы, позволяя услышать в микрофон только собственное дыхание. А еще заказывает несколько бокалов пива. И как по волшебству устанавливается ритм, становится понятно, как этому с виду помятому человеку удается создавать такие глубоко личные и в то же время общие для всех фильмы.
Кредо Аки Каурисмяки – заявлять, что его успех ложен, он − никудышный режиссер, а в Локарно ошиблись на его счет. Его неопровержимый довод: люди рыдают, глядя его комедии, и смеются во время мелодрам. Он сразу накидывается на публику: «Мир что, недостаточно прекрасен, чтобы терять время на разговоры со мной?» Вскоре модераторы отступаются от какой бы то ни было серьезной дискуссии. Даже рядовые вопросы наталкиваются на его сокрушительный юмор:
— Вы сняли около двадцати фильмов, это много или мало?
— Конечно, мало, но должен же быть предел у зрительского терпения!.. Я еще успею. Нам некуда спешить... Особенно сейчас, когда мне принесли пиво... Видите, моя репутация алкоголика сильно преувеличена: я не выпиваю больше бокала за раз!
Самое удивительное, что эта постоянная ирония в разговоре влечет все более и более бредовые высказывания: татуированный рокер просит взять его на роль в следующем фильме; аргентинец, учитель танго, вызывается давать ему уроки; какой-то киноман спрашивает, не собирается ли он снимать в Китае...
Как и в его фильмах, за этой самоиронией скрывается душа режиссера - обычного человека, согбенная под тяжестью людской жестокости. Излишне говорить, что он воодушевляется при упоминании созданного им киножурнала или мероприятия (фестиваль «Полуночное солнце» в нескольких десятках километров от Северного полюса). Или о покупаемых им за рубежом классических и новых фильмах, которые он пытается показывать зрителям в Финляндии, где во всех принадлежащих одним и тем же людям кинотеатрах идут только кассовые американские картины.
«Не беспокойтесь: когда я занимаюсь чем-то подобным, у меня никогда ничего не выходит. Я умру в плачевном состоянии, но с достоинством. Недавно в Хельсинки я отправился смотреть новый неамериканский фильм. Я опоздал на пять минут, но заметил, что в зале есть еще один зритель. И я сказал себе: "Двое: для кино еще не все потеряно!" Конец сеанса. Включается свет, и я вижу, что второй зритель... мой брат Мика...»
Вне себя вскакивает какая-то женщина и хватает микрофон:
— Аки, такой постоянный цинизм и сарказм – это защита или нападение?
Среди зрителей проносится возмущенное «О!». Он пожимает плечами:
— Защита, конечно же. Но кто из нас циничнее: я, израильтяне или Кондолиза Райс?
Перевод с французского: Л. Тюрина, специально для сайта aki-kaurismaki.ru
