Каурисмяки: «Деньги? Какой кошмар»

Финн, тридцати трех лет, режиссер и сценарист, специалист по монтажу, актер и продюсер, кроме того – организатор фестиваля в Лаппонии, самого северного фестиваля в мире. На последнем Форуме в Берлине Каурисмяки потряс всех своей «Девушкой со спичечной фабрики», небольшой экзистенциальной и эмоциональной мелодрамой. В Венеции, хотя он официально и не знает об этом, будет представлен фильм, который он только что закончил монтировать, «Я нанял убийцу», с Жан-Пьером Лео. И Bergamo Film Meeting [1], где каждый год его представляют как автора шести-восьми фильмов, конечно, не мог обойтись без него.

Свои восемь фильмов Каурисмяки сделал за восемь лет, в ритме, нетипичном для страны, которая производит пять-шесть фильмов в год. «Но количество фильмов, выпущенных в стране за год, варьируется в зависимости от того, сколько фильмов сделаем мы». «Мы» - это он и его брат Мика, тоже режиссер, и друзья, для которых их компания производит фильмы. «У нас своя кинокамера, своя труппа, свое оборудование, отличные актеры, которые работают бесплатно, если мы их попросим, так что мы можем снимать такие фильмы, какие захотим».

Кинокамера, как-то сказал он, - это «Аррифлекс» Бергмана, они купили у него эту камеру, когда маэстро решил оставить кинематограф. Возможно, правда, это одна из тех странных вещей, которые Аки произносит на интервью, между одной кружкой пива и другой, чтобы удивить журналистов или проверить их доверчивость. Но его легкость в умении снимать фильмы не вызывает сомнений. «Если я хочу начать снимать фильм по Библии в Югославии завтра в 9 утра, у меня получится. Конечно, мне пришлось много работать, чтобы прийти к этому уровню, и работать в условиях маленького бюджета и в спешке (обычно мне хватает двадцати дней, чтобы снять фильм, но однажды я снял за неделю), и не размышляя слишком много. Мне приходит в голову идея в баре – даже глупая идея – и я могу снять фильм. Не беспокоясь о публике или о кассовых сборах. Фильмы я снимаю для себя, если еще начать думать о тех, кто должен их посмотреть, это будет настоящая катастрофа».

И у него нет ни желаний, ни запрещенных снов. Большие звезды, большие деньги, миллионы долларов? Да это не сны, а кошмары! «Грязная ложь, что большой бюджет создает хорошие фильмы. И глупо бороться с Голливудом его же средствами. Голливуд в руках яппи с Уолл-стрит, он мертв, хотя труп еще шевелится. Сейчас у европейского кино есть шанс снова приобрести такое же значение, которое оно когда-то имело».

Однако Каурисмяки, который обожает низкие цены, малую продолжительность, скорость и импровизацию в стиле американских кино категории «Б», которые он столько лет поглощал, не отрицает попытки соперничать с великими. Он цитирует Брессона и Одзу (да, он был и кинокритиком), и его первый фильм, в 1983, назывался «Преступление и наказание». «Я читал книгу-интервью Трюффо о Хичкоке, где тот утверждал, что это слишком сложная книга для экранизации, и тогда я сказал себе: ну ладно, старик, я тебе покажу. Но это был мой первый фильм, и могло случиться так, что еще десять лет я бы не снял ни единого фильма, так что я решил, что если падать – так уж с большой высоты, и начал с самого сложного. Конечно, это было сложно. Но не невозможно. Более того, фильм получился хорошим, и после этого я мог снять настоящий шедевр с неограниченным бюджетом. А я снял «Союз Каламари», черно-белый, дешевый, без сценария, с диалогами, которые писались в баре перед съемкой каждой сцены, безо всякого коммерческого потенциала». Семнадцать главных героев, которых всех звали Франк, семнадцать молодых людей, завоевывающих ночной город. Они уезжают один за одним, теряются, двигаются, и те, что остались, принимаются петь: «мы плохие парни». Потому что для Каурисмяки любой сделанный им фильм – это забытый фильм, а следующий должен быть чем-то совершенно другим.

Правда, что в его творчестве есть три очень похожих фильма, он назвал их «пролетарской трилогией», история одиночества и потерь, городов и фабрик, преступников и бегства, смешение высоких и низких слоев, немного дороги, немного рока, немного чернухи. «Это была одна и та же история, и я схитрил, я сказал, что это трилогия, чтобы никто не возражал». Но говоря о серьезных вещах, идеях, культурах, содержании… Аки защищается, его называют постмодернистом, но он утверждает, что никто еще не понял, что означает это слово.

А такая близкая Россия, такая ненавидимая и любимая Америка? Они обе мало его интересуют, как он утверждает, что, правда, не означает, что он хотел бы замкнуться в своей стране. «Финляндия – маленькая страна, я уже снял в ней все, что можно, все остальное ужасное, деградировавшее, оно меня больше не интересует». Поэтому его последний фильм был снят в Лондоне, а следующий будет снят в Париже. Сцены жизни богемы – не оперы, а книги. А Италия? «Когда мы с братом разделили Европу, Италия досталась ему. Мне досталась Албания». Но с «Ленинградскими ковбоями» в Америку поехал и он, чтобы сопровождать группу из Хельсинки, превращенную в группу русских музыкантов, одетых как рокеры пятидесятых годов с огромными коками и гротескными остроконечными ботинками. Они учат английский в самолете, а рок по самоучителю, играют в барах и на свадьбах, каждый раз в разном стиле: рок, кантри, ритм-энд-блюз, текс-мекс, джаз.

Музыка всегда важна для фильмов Каурисмяки, который снимал и музыкальные видеоклипы, и документальные фильмы о концертах. Но на вопрос он рассеянно отвечает: «Мне нравится только финское танго. Финское танго? Да, никто не знает, но танго родилось в Финляндии, потом моряк отвез его в Аргентину, а оттуда оно распространилось по всему миру». Это пиво, это правда, это блеф? Аки – симпатичен, полон энергии и желания что-то делать. Он отпускает веселые шуточки и делает уникальные фильмы. Является ли его кино истинным и важным, является ли он Фасбиндером девяностых годов, - утверждать пока рано. Сейчас его фильмы вызывают любопытство, удивляют, нравятся, убеждают, но не всех. Совсем как финское танго.

Перевод с итальянского:  Ю. Шуйская, специально для сайта aki-kaurismaki.ru