Невозмутимый Юпитер
Есть Аки Каурисмяки, а значит горит пока еще свеча надежды, освещающая мрак темного царства пиара. Тот путь, который выбрал финский режиссер, для поддержки своего последнего и замечательного фильма «Человек без прошлого», безупречен по своей отстраненности, такту и, хотелось бы надеяться, эффективности.
Действительно, трудно представить этого молодца из Хельсинки новым Карлом фон Клаузевицем, долго ломающим голову над военной стратегией в окружении консультантов из «коммерческих спецслужб». Его выступления для «представителей прессы» - черновые, спонтанные, необдуманные, но, однако, в высшей степени характеризующие его: со всем своим пьяным хладнокровием Каурисмяки в свете прожекторов прямо на поле битвы шлёт луч света, ослепляющий их и даже несколько их пугающий.
Его восхождение по ступенькам Каннского кинофестиваля являет пример неукротимости неловкого клоуна, о чём свидетельствует то, как он утер всем нос на проходящей церемонии («Прежде всего я благодарю самого себя»). По ТВ, впрочем, мы увидели, что в своей тарелке он себя чувствовал только во время недавних проделок у Мустик-Делепин и банды из Грёланда – Республики, которая присвоила кинодеятелю очень редкое и достославное звание «почетного гражданина» [1].
Что касается его имиджа, репутации и манеры «общения», Аки К. – что-то вроде наивного Дэвида Боуи. Такой же первооткрыватель, правда, менее гламурный. Играет, так же как Боуи, в авангарде: это абсолютный, неисправимый и окончательный авангард. Неспособный воспринимать всерьез обычные правила приличия, управляющие повседневным рекламным миром, Каурисмяки, однако, здраво мыслит о необходимости встречаться с медийным фронтом, на давление которого он отвечает тем, что выдвигает свои условия. Последние, конечно, довольно гуманные и приемлемые для зрителей, заинтересованных (и он это знает) зрителей, но эти условия недопустимы для средств массовой информации: как в прямом, так и в переносном смысле Каурисмяки переходит все границы, рамки и форматы. Он вне величин, и он не закрывается полностью в своей раковине. Дополнительная польза от подобной этики, иногда попахивающей этиловым спиртом, такова: она обесценивает достижения конкурентной борьбы, по контрасту весьма тоскливой.
Дендизм А.К. является скорее категорией случайного порядка, его проза - угрюмая, манера «общения» - деревенская, речь - сжатая. Однако, «это» работает. В напряженном потоке ума, нежности и настоящего умения жить. Его неповоротливая и высокая фигура, эта громоздкая и чудесная глыба, состоящая из человеческих атомов, с лапищей лесоруба и пузом большого вельможи во многом характеризует его. Наполовину отшельник-неврастеник, наполовину раблезианский монах, своей странной манерой держаться в пространстве он напоминает Жан-Пьера Лео, а своей физиономией и размахом в плечах походит скорее на вызывающего робость Брюно Кремера.
Если промо-стиль тоже делает человека, тогда полное отсутствие промо-стиля у Каурисмяки делает из него бога, по меньшей мере, невозмутимого Юпитера, которого бы хотелось видеть около себя в тот момент, когда до последнего нужно держать баррикады кинематографа.
Перевод с французского: К. Макарова, специально для сайта aki-kaurismaki.ru