Аки и пролетарии полярного круга
Аки Каурисмяки разгневан, мощные приглушенные вздохи выдают в нем это чувство. Две недели назад он собирался вылететь в США, но тут узнал, что его друг иранец Аббас Киаростами, режиссер «Десяти», которого на родине уже и так преследовали неприятности, связанные с цензурой, не может приехать в Нью-Йорк на кинофестиваль, куда также был приглашен. «Американские власти попросили 3 месяца отсрочки, чтобы навести справки о его прошлом. Степень высокомерия Буша перешла все границы. Я официально пригласил распорядителя из министерства обороны Дональда Рамсфелда прогуляться со мной по финскому лесу. Им следует остудить голову. А пока - до свидания, Нью-Йорк! Когда не живешь в согласии со своими этическими принципами, то умираешь. Такова единственная правда моих фильмов».
Аки Каурисмяки начинает писать сценарий, когда картинка будущего фильма уже полностью сложится в его голове. После чего он закрывается и целую неделю работает, не выходя из дома и не тратя времени на сон. Во время съемок он может менять сценарий, импровизировать на площадке. Так, например, его новый фильм «Человек без прошлого» родился под влиянием песни об избитых в парке бродягах. Фильм начинается и заканчивается одной и той же сценой. Когда он писал её, режиссер думал о Шарло из «Скитальца» [1], персонаже, воплотившем в себе понятие о человеческом достоинстве. В отличие от идеального образа скандинавских стран, представляемых как уютная гавань для среднего класса, фильмы Аки показывают мужчин и женщин, которые страдают и борются за то, чтобы вырваться из нищеты.
Борьба за жизнь! Иногда жизнь их так бьет, что уже нет сил для этой борьбы. И в этот раз «Человек без прошлого», без предупреждения, бросает нас в «четвертый мир» [2]. Мы видим, как живет этот пролетариат арктического круга, мы наблюдаем его простые радости, такие как покачивание в ритме танго вокруг костра под звуки духового оркестра Армии спасения. Мы слышим его немногословные диалоги, без пафоса, правда, не всегда членораздельные. Мы в другом мире. «Мы - одна из самых немногословных наций. Люди могут полтора часа молчаливо сидеть в баре, не говоря ни слова, и чувствовать себя прекрасно при этом. А потом вдруг один из друзей вдруг выругается, оскорбит. А другой и ухом не поведет. Он знает, что придет день и он ответит, пусть даже и через три года».
Шесть лет назад в фильме «Вдаль уплывают облака» Аки Каурисмяки рассказал историю о безработице, рассказал в своей манере, где тоска замешана с черным юмором. «Я ждал, что кто-нибудь снимет фильм на эту тему, но этого не произошло, это не модно. А я снял. Если человек не прикладывает рук к работе, что тогда он может делать? Пить, воровать, убивать? А ведь руки даны для работы».
И опять вопрос о достоинстве. В «Человеке без прошлого» женщины бьют своих подвыпивших мужей, а те позволяют, если это происходят не при детях. «Раньше наоборот: мужья били жен, тайно. Теперь роли поменялись. Финляндия не стала бы такой, как сейчас, если бы не эти женщины, взвалившие на себя заботу о своих бедолагах-мужьях. Есть в этом и печальная сторона. Но поскольку я хотел снять оптимистичный фильм, я его сделал смешным».
Диалоги - соответствующие, иногда комичные. «Вчера я был на луне», - говорит один персонаж. «Ну и как там?»,- расспрашивает другой. «Ни души. - Отчего ж? - Так воскресенье же.»
Полный абсурд. «Самый что ни на есть обычный разговор для Финляндии, - поправляет режиссер.- Часто слышишь подобные реплики. Плюс мое собственное сумасбродство».
Между первой волной, грустной и безнадёжной («Девушка со спичечной фабрики» или «Вдаль уплывают облака»), и другой, абсолютно сумасбродной, с комедийными роуд-муви из серии о «Ленинградских ковбоях», Аки Каурисмяки вместе с «Человеком из прошлого» идет, кажется, по пути более нежному и теплому. Этот фильм даже заканчивается хэппи-эндом. «Мой предыдущий фильм был черно-белым и немым. Конец истории был грустным. Все умерли. Мне было трудно продолжать. Иначе пришлось бы снять кино, где были бы только тени. Мне нужно было развернуться на 180 градусов, отказаться от попыток показать свое отчаяние. В этот раз я хотел, чтобы люди выходили из кинозалов немного более счастливыми, чем они вошли туда».
В «Человеке без прошлого» трудно понять, где именно всё происходит - в странах Восточной Европы периода холодной войны? Каурисмяки нравится сбивать часы времени. 1950-й или 2000-й? Нет ответа, нет рационального объяснения, кроме этого: современным авто он предпочитает старые американские. Современный дизайн его приводит в уныние. Точно так же и саундтрек фильма – ретро, от Blind Lemon Jefferson, классики блюза, до рокабилли-раггаров [3], северных хулиганов, и этот выбор обоснован. «Я до сих пор вхожу в рок-группу «Ленинградские ковбои». Играю на треугольнике. Я люблю музыку, хотя у меня нет способностей. В кино музыка занимает важное место. У меня она заменяет диалоги».
У Каурисмяки не берут интервью, просто слушают его истории, если он к тому расположен. Тогда он кажется вдохновленным, неистощимым. Радостный от возможности поговорить о кино, Чаплине и Брессоне, своих учителях, о «Броненосце Потемкине», Эйзенштейне, который всегда вызывает у него рыдания, о фильмах Пудовкина и Дзиги Вертова, о большевиках с благородными сердцами, которых он видел подростком, но особенно о бурной истории своей страны, о её запоздавшей индустриализации, шведской колонизации, повторяющихся войнах с Россией за присоединение Карелии, его родной провинции, о своих соотечественниках, независимом и гордом народе или о своем дедушке, который торговал лошадьми на рынке в Санкт-Петербурге...
... Мы встретили его утром. Потом снова увидели вечером, за ужином. Позднее время, пиво и жадные глотки коньяка сделали своё дело – настроение стало сумрачным, совсем в тональности его персонажей. Хоть веки и тяжелеют, но острота ума остается. Почему так много пьют в его фильмах? «Это иллюзия. Пересмотрите фильмы. Персонажи говорят об этом, но мы не видим, как они пьют. Это правда, что во многом виновата моя репутация: когда меня номинируют, это меня очень утомляет и тогда... Но меня никто не видит, когда я у себя дома, в лесу, на рыбалке или хожу по грибы».
Его считают медведем, он же о себе говорит - «волк» и видит сообщника в своем собеседнике, если у того хватает ума отличить Финляндию от Скандинавии. Вот таков он, Аки. Он обуян страстями такими же сильными, как и внезапными. Было бы нелюбезно отказаться от дружбы с ним, с этим взбалмошным Изенгрином с Севера [4].
Перевод с французского: К. Макарова, специально для сайта aki-kaurismaki.ru
