Вселенная кино Акиландия

Каурисмяки пропагандирует и делает кино, основанное на намеках: это кино, сделанное из кино...»

Йохен Вернер, киновед

«Акиландия», мир в том виде, как его видит Каурисмяки, – странный космос: его истории берут свое начало в своеобразном мире, который вибрирует в стилизованном Нигде между Прошлым и Настоящим. Прошлое едва ли было таким,  как оно воспроизводится в фильмах, настоящее Финляндии лишь самую малость соответствует изображению в СМИ. Реальность не всегда совпадает только с тем, что на виду. Истина – понятие субъективное, она намного больше того, что мы видим. Личные чувства и опыт налагают отпечаток на общее впечатление и дополняют его до полной картины.

«Акиландию» можно назвать островком, оторванным от пространства и времени. Редко когда бывает понятно, в каком десятилетии происходит действие его фильмов. Каурисмяки хочет уловить и сберечь прошлое. В его творчестве то и дело появляются так называемые ностальгические элементы: американские кадиллаки, музыкальные автоматы и прочие предметы 50-ых и 60-ых годов; отчасти такие элементы противоречивы. Даже музыка фильмов пришла из старых времен, которые она передает: фильмы Аки Каурисмяки переполнены обстановкой прошлого. Финский киновед  Хенри Бакон называет этот стиль «поэтикой сдвига»: хотя картинки и похожи на повседневность, но в тоже время в них чего-то не хватает или что-то добавлено.

Такие ностальгические реквизиты давно прошедших дней, старые шлягеры и финское танго позволяют Каурисмяки проявить себя не только режиссером, автором и продюсером в одном лице, но также и архивариусом и летописцем Финляндии. Многие предметы из фильмов даже принадлежат Каурисмяки, как, например, красивые старые авто, которые он, по его же словам, по одному оставляет себе после каждого фильма.

Как писала Тютти Сойла в своем эссе о братьях Каурисмяки, пристрастие режиссера к прошлому можно понять еще и как исполненный упрека намек на то, насколько сильно за сравнительно короткое время изменился финский пейзаж: «…его дизайн 1950-ых обозначает переходный период от сельской жизни к городской». Еще в пятидесятых годах Финляндия была аграрной страной, за десять лет случилось стремительное превращение в урбанизированное индустриальное государство. Каурисмяки сохраняет так в своих фильмах ту Финляндию, которая больше существует в воспоминаниях, – страну пятидесятых и шестидесятых.

Демонстрация меланхолического настроения у Каурисмяки показана через прошлое: в кадрах фильмов он показывает вещи, которых больше нет в настоящем. Говоря словами Ролана Барта, фильм «ничто иное, как меланхолия фотографии». Изображаемых вещей больше нет, реальность поддерживается только тем, что в данный момент мы видим на экране.

Изображение режиссером Финляндии является и останется мелодраматичным, оно весьма условно имеет что-то общее с действительностью. Однако, в фильмах Каурисмяки о Финляндии правдиво изображен один аспект финской культуры – типично скандинавская меланхолия:

«Это меланхолия от безразличия мира и ожидающего впереди мрака, меланхолия от долгой зимы, короткого лета и тоскливой осени, меланхолия от немоты и беспросветного пьянства, меланхолия безмолвной нации»

(Сакари Тойвиайнен)

Действующие лица

Я всегда преувеличиваю. Всего, что бы я ни делал, бывает слишком много: слишком много фильмов, слишком много выпивки, слишком много сигарет ...»

Аки Каурисмяки

Все без исключения персонажи фильмов Аки Каурисмяки имеют общий фирменный знак: курение и пьянство, а еще его герои стоически молчаливы. Большинство его персонажей завзятые курильщики, и это роднит их с их творцом, поскольку Каурисмяки с удовольствием предается этим порокам.

Сам он считает: «Актеры выглядят глупо, если не курят. А когда они с сигаретой, то похоже, что они думают». Конечно, такие высказывания следует воспринимать как гиперболы, в которых Каурисмяки открыто сознается. В своем эссе журналистка Сату Кюёсола рассматривает сигарету как повторяющийся элемент повествования, потому что она указывает на «отображение беспокойства». Смотреть в камеру без слов – «некинематографично»: сам акт курения – видимые клубы дыма при затяжке и выдохе, огонек тлеющей сигареты, – нагружает образы «метафорой» и тем самым придает им больше жизненности. Особенно охотно действующие лица тянутся к сигарете для снятия стресса или в напряженных ситуациях. К тому же курение и питье – кофе или алкоголя, – изображаются как коллективные совместные действия, обычно совершаемые в компании.

Кадры из фильма «Тени в раю».

Кадры из фильма «Вдаль уплывают облака».

Кадры из фильма «Человек без прошлого».

Неразговорчивость его персонажей в фильме – если они что-то время от времени и говорят, то абсолютно серьезно и искренне – мотивирована, с одной стороны, финским менталитетом и языковым употреблением. Финны придают произнесенному слову большое значение, следовательно, со словами они тоже обходятся экономно. С другой стороны, финны в большинстве случаев потому бывают резки в разговорах, что боятся осрамиться: «Нас воспитали с чувством стыда», – сформулировал финский писатель Петри Тамминен отношение своих земляков. В фильмах люди понимают друг друга почти без слов, с полувзгляда, и потому здесь «взаимопонимание» Каурисмяки превращается в точную картину финской мечты.

Небольшая особенность проявляется и в присвоении имен героям Каурисмяки: по меньшей мере в фильмах трилогии о Финляндии влиятельные или отрицательные персонажи названы шведскими именами: в фильме «Вдаль уплывают облака» это госпожа Сьёхольм, управляющая ресторана «Дубровник», а также скользкий хозяин пивной Форсстрём. В «Огнях городской окраины» расчетливого босса гангстеров зовут Линдхольм. Видимо, это следует понимать как выпад в сторону большого соседа, Швеции, к которому даже после отделения их страны у финнов все еще прохладное отношение; не говоря уже о финско-шведском хоккее, где антипатия зачастую переходит в неприкрытую ненависть.

Герои Каурисмяки, в большинстве своём, это одинокие люди, которые в городском пространстве действия вроде Хельсинки выступают за взаимную солидарность и в обществе, где господствует социальное отчуждение, ищут частичку счастья. Эти выброшенные на жизненную обочину, но участливые люди, могут лишиться работы, квартиры с обстановкой, сбережений и социального статуса, но все они, несмотря на враждебные обстоятельства и тяжелые потери, сохраняют достоинство, даже если ничего больше у них не осталось. Для такого особенного упорства в финском есть выражение – sisu; имеется в виду неизменная выносливость или сила, приписываемая именно характеру финнов, которая в качества свойства, обусловливающего национальную  идентичность, имеет огромную важность для понимания финского менталитета. Если уж финн забрал себе что-то в голову, то быстро от этого не откажется.

Сценическое пространство

Не думаю, что я делаю фильмы. Кино всего лишь вариант фотографии: снимки в сопровождении драмы. Нет, я коллекционер. Я собираю части прошлого, чувства, настроения. Я хочу удержать проходящее мгновение...»

Аки Каурисмяки

Сценическое пространство «Акиландии» Каурисмяки характерно анахронизмами: ностальгическое оформление, состоящее из устаревших моделей авто, музыкальных автоматов, транзисторных радиоприемников, старых телефонов или утюгов, а также скупо и несовременно оборудованные помещения относятся у него, естественно, к арсеналу выразительных средств. Эти так полюбившиеся Каурисмяки пережитки ушедшей финской культуры жизни для современных условий являются отсталыми, но вероятно, они что-то обозначают собой, а именно – старые ценности того времени. Сообразно этому их следует воспринимать как оценку той Финляндии, которая нынче существует лишь в воспоминании, но прежде всего в фильмах Каурисмяки.

Ностальгические предметы быта в фильмах «Человек без прошлого» и «Огни городской окраины»

Ретро-автомобили в фильмах Аки Каурисмяки:
1) Opel Rekord, 1962 («Преступление и наказание»), 2) Москвич 400, 1951 («Человек без прошлого»), 3) Buick Estate Wagon, 1974 («Вдаль уплывают облака»), 4) Ford Taunus 12M P4, 1963 («Огни городской окраины»), 5) Волга ГАЗ-22Г, 1963 («Береги свою косынку, Татьяна»), 6) Cadillac Series 6200, 1962 («Ариэль»), 7) Rover 2000TC, 1971 («Тени в раю»), 8) Ford Anglia 105E, 1964 («Девушка со спичечной фабрики»). Подробнее об автомобилях в фильмах Каурисмяки - тут.

Один и тот же музыкальный автомат использовался в фильмах «Вдаль уплывают облака», «Человек без прошлого» и «По ту сторону надежды».

Так же, как предметы, использованные в качестве символов, так и действующие лица из фильмов походят на людей 1950-ых и 1960-ых лет. Однако это проявляется не столько внешне, как через внутреннее настроение: с их старомодными в современных условиях моральными принципами, представлениями о ценностях, а также взглядами на жизнь и работу. Собственный взгляд Каурисмяки на жизнь – «смысл жизни в обретении личных моральных принципов, которые уважают природу и других людей», – соответствует его киномиру и в свою очередь отражается в нем. Журналист Маркку Коски утверждает, что кинокадры, наполненные анахронизмами и стилистическими ошибками, тем не менее воспроизводят реальность, «окрашенную специфическим образом». Потому что таким образом и самого человека, и жизнь за пределами кадра опять характеризует не логика, а масса противоречивостей и контрастов.

Перевод с немецкого: А. Дмитришин, специально для сайта aki-kaurismaki.ru