Аки Каурисмяки: «Я паршивый режиссёр»

Время после полудня: только что закончился обед и самые неторопливые ещё допивают свой кофе. Аки Каурисмяки неодобрительно хмыкнул: «Кофе? Я не хочу кофе. Чтобы говорить о своих паршивых фильмах, мне нужно что-то более существенное». В результате пиво было заказано, а вскоре к нему присоединилась и бутылка белого вина. Тем временем он украдкой достал фляжку с виски, с хитрым видом сделал глоток и закурил. Величайший режиссер за всю историю финского кинематографа (довольно скудную и непродолжительную) сидит ссутулившись. Большой мужчина лет 45-ти с одутловатым лицом  и утомлённым видом.

Всё это оправдывало ожидания. В конце концов, после двух десятилетий режиссёрской работы имя Каурисмяки стало синонимом скуки и отсутствия эмоций:  неисправимый чудак, чьи персонажи могли бороться с безработицей, открыв свой ресторан («Вдаль уплывают облака»), поднимать женский бунт в одиночку («Девушка со спичечной фабрики») или лакировать огромные чубы в надежде стать звёздами рок-н-ролла («Ленинградские ковбои едут в Америку»). Но никто в процессе съёмок никогда не смог увидеть на его лице и тени улыбки. Такова его внутренняя суть: природная мягкость характера, загрубевшая в океане мрачного отчаяния, что отразилось и в его последней ленте «Человек без прошлого». В картине повествуется о рядовом финне, которого в начале фильма грабят в одном из парков Хельсинки и бросают на произвол судьбы, у героя начинается амнезия, и он оказывается среди бездомных на окраине города. История получилась увлекательной благодаря ироничному гуманизму Каурисмяки и его безошибочному чувству юмора.

«Я хотел бы объяснить присутствие сцены с насилием в фильме, потому что от этого я чувствую неловкость, - сказал режиссер, закончив с пивом и перейдя к вину. - Проблема в том, что эта история должна была начаться с применения насилия. По крайней мере, я хотел сделать это честно. Ведь если люди хотят, чтобы насилие выглядело красиво, у них не всё в порядке с головой. Так что я показал его таким, как оно есть: стремительным и уродливым. Таково моё правило».

Видно, что это его действительно волнует. Я сказал ему, что сцена с ограблением вряд ли выглядит чрезмерно жестокой, а он нахмурился: «Вот, в этом то и проблема! Голливуд окончательно расплавил людям мозги. В старые времена, чтобы сделать историю, достаточно было всего одного убийства. А сейчас нужно убить 300 тысяч человек – и это только для того, чтобы привлечь внимание зрителей. Знаете, в Хельсинки насилие совсем не эффектно. Оно отвратительно. Там вас могут ударить просто из-за плохого настроения». Нападали ли когда-нибудь на самого Аки Каурисмяки? «Много раз. Но я довольно большой, и я дам сдачи. Так что никто из них не выжил». Сигаретный дым наполнил помещение. «Кстати, это была шутка».

Чувствуется, что для Каурисмяки, краткость – достоинство как на экране, так и в жизни: он умалчивает о том, что в 70-х ему приходилось спать под открытым небом, но это нашло своё отражение в «Человеке без прошлого». «Тогда всё было по-другому. Можно было быть бродягой, а потом устроиться на работу. Сейчас такие люди просто замёрзнут до смерти».

Вместо детального анализа он по-прежнему творит, следуя своим железным правилам – тем самым, согласно которым они с Микой (режиссером, на счету которого 21 картина), старшим братом Аки, снимали фильмы в начале далёких 80-х. Незначительный бюджет, небольшой актерский состав и всего одна репетиция перед съемками. «Мои отношения с ними никогда не меняются, - говорит он, снова наполняя свой бокал. – Я держу палец вверх, когда хочу, чтобы они сказали реплику. Они её произносят, и я говорю: «Спасибо большое». А если им хочется более конкретных указаний? «В таком случае всегда есть дверь».

Плод такой экономии – кинематографическая индивидуальность. Если сюжет развивается неспешно, а сцены укорачиваются со сдержанным сюрреализмом, если шутки едкие, как уксус, и звучит рок-н-ролл 60-х, можете быть уверены – вы смотрите Каурисмяки. Что-то из этого может меняться (97-минутный «Человек без прошлого»  – настоящая эпопея по его стандартам), остальное – нет. В центре его повествования всегда жизнь финского рабочего класса.

«Да, - говорит он, -  этих людей не видно. Безобразные люди, как их назвали некоторые критики. Но тогда кто выглядит прекрасно? Брюс Уиллис? По-моему, он просто уродлив. Ужасно уродлив. Совершенно неспособный играть и совершенно уродливый. Так что я останусь со своими безобразными людьми». Невозможно не вспомнить о том, как, по слухам, зрители уходили с его фильмов – они купили билеты на комедию и решили, что перепутали и пришли не на тот фильм. На вопрос, задело ли его это, Каурисмяки, разумеется, пожал плечами.

«Скажите, кто написал книгу «Hi-Fi» («High Fidelity»)? Николас… как его? Хорнби? Так вот, это самая скучная книга, которую я когда-либо читал. Я ненавидел каждую строчку, потому что в ней написано то, о чем вы говорите. Каждая шутка, ха-ха-ха, - и он хватается за живот для большего эффекта, - каждая шутка такая банальная. То же самое и в кино. И это вина Голливуда. Голливуд – причина, по которой я снимаю такие фильмы, какие снимаю. Потому что я ненавижу его. И я никогда бы не пошел туда и не стал бы тратить своё время на просмотр их фильмов, потому что… хорошо, я паршивый режиссер, я с этим согласен. Но я отказываюсь делать дерьмо. Я могу снимать плохие фильмы, но дерьмо - нет».

Возможно, на родине успех обошел его стороной («в Финляндии мне предпочитают телевидение»), но за её пределами зрители относятся к фильмам Каурисмяки как к произведениям гения, имеющего собственное мнение, завсегдатая самых престижных кинофестивалей. В прошлом году на фестивале в Каннах «Человек без прошлого» получил Гран-при, так сказать, второе неофициальное место, в то время как «Золотую пальмовую ветвь» - спорно - отдали фильму Романа Полански «Пианист». Однако в прошлом октябре его золотой тур по фестивалям прервался прямо перед визитом в Нью-Йорк. Во время ожидания рейса режиссёр узнал, что его иранскому коллеге, Аббасу Киаростами, отказали в визе. От этого Каурисмяки пришел в негодование и изменил свои собственные планы. При этом он прошёлся по американской внешней политике и пригласил министра обороны Дональда Рамсфельда сходить вместе за грибами. «Должен заметить, что я не бойкотирую Нью-йоркский кинофестиваль, - говорит он сейчас. - Мне он очень нравится. Я бойкотировал правительство США. Я был в аэропорту с билетом в руке, когда услышал, что Аббасу не дали визу, и тогда я подумал: «Хорошо, если они не хотят принимать иранского режиссера, тогда они не захотят видеть и финского». А я не пойду туда, где меня не желают видеть».

Зная о его сетованиях на американский империализм, неудивительно слышать, как Каурисмяки описывает нынешний кризис на Среднем Востоке: «Вот что происходит, когда идиоты-янки хотят побольше заработать на нефти». Тем не менее, глядя на его любовь к рок-н-роллу и старым вестернам, возникает недоумение от такого двоякого отношения к Америке. «Да, но Америка, которую я люблю, – это Америка Рузвельта, а не та, во главе которой клоун Джордж Буш и бойскаут Тони Блэр возле него. Я думаю, что на этих маньяков надежды мало. Вы можете это напечатать? Можете? Хорошо, отлично. Напечатайте». Я спросил, как, по его мнению, будут развиваться события. «По правде говоря, я думаю, что эти клоун и бойскаут доведут нас до конца света. До свидания».

На мгновение над столиком повисло молчание. Вино почти закончилось. Я сменил тему разговора и спросил его о следующем фильме. «Человек без прошлого», объяснил он, это вторая часть трилогии о социальных проблемах (первой была картина «Вдаль уплывают облака»), так что, скорее всего, следующий фильм завершит эту трилогию. Во всяком случае, пока у него нет других идей. «Если б я был молод, - вздохнул он, - я бы сидел в ванной, и идеи приходили бы ко мне сами. Но я уже не молод, так что теперь я просто принимаю ванну».

Тем не менее, двигаться дальше ему помогает любовь к фильмам. И вы никогда не найдете более ревностного фаната кино, чем Каурисмяки – человека, утверждающего, что когда-то он постоянно смотрел по шесть фильмов за день, и который позже открыл несколько кинотеатров в Финляндии. Итак, какие же фильмы впечатлили его позже? «Никакие. Я больше не смотрю кино. Последним фильмом, который я смотрел, был…  Где моя память? Кто снял «Отбросы общества»? Кен Лоуч? Да, это был он [кстати, «Отбросы общества» вышел на экраны в 1990 году]. Честно говоря, мне не хочется терять время, просматривая 15 паршивых фильмов просто для того, чтобы увидеть один более или менее стоящий. Действительно хорошие фильмы…, я видел их все сотни раз до этого. Я приезжаю в Лондон, и все, что здесь есть, – это «Джеймс Бонд», «Гарри Поттер» и «Властелин колец». Так что, я думаю, не стоит. Я просто пройдусь по Оксфорд Стрит, схожу в «His Master's Voice» и куплю несколько DVD с комиками Лорелом и Харди. И для меня этого будет достаточно».

В его голосе слышится удовлетворенность. И лишь когда я попросил еще один кофе, в нём проскользнуло что-то между недовольством и непониманием. Он заказал «Кровавую Мэри», украдкой глотнул виски, осмотрел помещение, и не очень-то было похоже, чтобы количество употребленного алкоголя оказало на него хоть какое-то действие. Я спросил его, почему, если он все время мрачный, в его фильмах всегда есть сдержанная, но настойчивая оптимистическая линия.

«Что ж… Я думаю, что чем более пессимистично я отношусь к жизни, тем оптимистичнее должны быть фильмы». Он наклонился вперед, похлопал меня по плечу и впервые за день улыбнулся. «Вот, что я думаю об этом. Жизнь слишком грустна, и она никому не оставляет надежды. Так что давайте выпьем за счастливый конец».

Перевод с английского:  Е. Нефёдова, специально для сайта aki-kaurismaki.ru