Каурисмяки – особая марка

G., закрепленный за ним пресс-секретарь, выглядит несколько удрученным. Сегодня с девяти часов утра ему пришлось выпить две кружки пива с невозможным финном на пару. Условие было таким: либо ты выпьешь со мной, либо я не стану совершать восхождение по лестнице. В одиннадцать часов − то же самое с фотосессией для прессы. Каурисмяки не соглашался, рассчитывая выгадать добавку. Он, видимо, измыслил тысячу и один способ заполучить стаканчик спиртного. G. уступил, дав честное слово. В этот раз Каурисмяки явился на пресс-конференцию последним, наверняка молясь про себя, чтобы ему не задали ни единого вопроса. Должно быть, он так усиленно молился или думал об обеде и бутылках французского вина, что его оставили в покое. С этого обеда он захватил своего надзирателя, а также бутылку, распивать которую отправился за занавеску: «А то вдруг Жиль Жакоб меня увидит. Он же мне категорически запретил». Кто из великих сказал, что гений – это детство, вновь обретённое по своей воле?

Шестьдесят восемь кружек пива Каурисмяки

16 часов: «Пиво, бар и Катастрофа» − вот и все три слова, которые Аки Каурисмяки произнес с тех пор, как приехал. G., его куратор («надзиратель», см. вчерашнюю хронику), вспоминает сумасшедшие сутки, проведенные вместе с финским кинорежиссером, прибывшим на юбилейный шестидесятый кинофестиваль. Слово «пиво» предполагает «бар» и наоборот. Когда нет первых двух, возникает третье: «Катастрофа». Каурисмяки, как обычно, поселился в Гранд-Отеле, в котором самый легкодосягаемый бар. Именно туда G. пришел за ним к семи вечера, чтобы отвезти в отель «Мажестик», где должны собраться тридцать кинорежиссеров для восхождения по каннской лестнице. Но Аки не желал уходить из бара. G. поясняет, что накануне во время пресс-конференции Аки без остановки пил. «Белое вино, очень светлое, чтобы его приняли за воду». После Аки взялся за пастис (анисовый ликер, провансальский алкогольный напиток - прим. пер.), открытый им недавно во время длительного пребывания в Марселе, где планировались съемки фильма. В семь часов G. получает неприятный сюрприз в виде прибывшего друга Аки, что для последнего − лишний повод остаться в баре. Чуть позже появляется жена Аки. G. воспрял было духом, но она усаживается и тут же заказывает бокал пива и пастис. В конце концов G. применяет последнее средство: «Вас ожидает господин Жакоб». Жиль – это не шутки. Одетый в смокинг Аки вздрагивает и собирается с духом.

В официальной служебной машине G. чувствует себя спасенным, хотя Аки и не перестает ворчать, повторяя свое третье слово-фетиш – «Катастрофа». И тут они застревают в чудовищной пробке. Аки хочет выйти из машины. В панике, G. сейчас же представляет себе тысячу соблазнов, которые подстерегают Аки на стометровом отрезке, оставшемся до отеля «Мажестик». Он блокирует двери. Вот и «Мажестик», и благополучно прибывший Аки присоединяется к своим двадцати девяти товарищам. Но теперь он не желает подниматься без спутницы. Однако Жиль Жакоб категоричен: по лестнице восходят только тридцать кинорежиссеров, чтобы наверху можно было сделать сногсшибательное фото. Пересохшая глотка глуха к увещеваниям, и Каурисмяки идет вперед, никого не дожидаясь. К счастью, к нему буквально прилипает пресс-секретарь V., умоляя подождать. В итоге Аки направляется к Китано, который держится в углу в окружении своих якудза. О чем же они могли говорить? Это тайна грандиозной встречи на высшем уровне, дарованная нам фестивалем. После показа фильма некоторые кинорежиссеры вспоминают эпизод Кроненберга (самоубийство последнего еврея в последнем кинотеатре), произведший на них неизгладимое впечатление. Не потому ли, что их коллега Кроненберг лично исполняет роль еврея, последние минуты жизни которого сняты на пленку? «Весь оставшийся фильм, − признается Иньярриту, − я спрашивал себя, по-прежнему ли Кроненберг в зале вместе с нами». А что же Аки?

Сегодня в девять утра G. пришел в Гранд-Отель, чтобы справиться о своем друге Аки, которого ему почти не хватает. Тот оставался в баре до восьми утра. Но рекорд был поставлен в 2002 году: по словам бармена, за одну ночь Аки опустошил 68 кружек пива. То был год чудного фильма «Человек без прошлого». Быть может, на следующее утро я и взял то интервью, которое позже назову непростым.

Перевод с французского:  Л. Тюрина, специально для сайта aki-kaurismaki.ru