на главную   интервью

Аки Каурисмяки: «Мои герои не обреченные, это весь остальной мир обречен»

Матье Лерик  |  Format court  |  09.02.2011
Как Люк Мулле и Марсель Ханун, Аки Каурисмяки был почетным гостем на фестивале «Так вот как живут люди?..», тема которого - «комедия работы». Этот фестиваль дал повод вернуться к его «рабочей трилогии», начавшейся с фильма «Тени в раю» (1986), за которым последовала «Девушка со спичечной фабрики» (1989) и в заключение - «Вдаль уплывают облака» (1996) [1]. В компании с Петером фон Багом во время  мастер-класса Аки Каурисмяки встретился с дионисийской публикой.
Кинорежиссер финского происхождения - страстный синефил и пытливый наблюдатель за жизнью европейского общества.  В 1983 году он снял великолепный фильм по роману Достоевского «Преступление и наказание», но только в 1989 году  в компании с экстравагантной рок-группой Аки Каурисмяки получил международное признание - благодаря фильму «Ленинградские ковбои едут в Америку». Именно тогда он снимает пять музыкальных короткометражных фильмов. Потом пишет сценарий и снимает «Вдаль уплывают облака» (1996), «Юха» (1999) и «Человек без прошлого» (2002) - одни из самых главных его работ. Наш разговор проходит  в обычной для Аки манере – с юмором, периодическими эмоциональными всплесками и остроумными суждениями. Со стаканом в руке он возвращается в Европу 1970-х годов, в то время, когда закладывались граничащие с мифологией и современностью основы его как кинорежиссера.

- Очень часто места, где ваши герои принимают важные решения,  довольно необычны. Это машины, порты, кафе... Кстати, почему ваши герои проводят столько времени в кафе?

- Я обожаю посидеть в баре в одиночестве. Если мои герои проводят время в кафе, то только потому, что их мучает жажда. Но если серьезно, в баре вокруг них есть другие люди, так они связаны с обществом. Оставить их дома? Да, это  обошлось бы дешевле для продюсера! В таком случае я тоже мог бы остаться и снимать у себя дома. Но я не хочу напиваться дома, поэтому  иду пить с друзьями в бар. То же самое с актерами. Они так бедны, что у них  даже нет дома. В Хельсинки мы живем на улице, в большей или меньшей степени. Поэтому единственное место, где можно снимать, - это бар, где мы проводим большую часть нашего времени. С тех пор, как ввели закон о «барах для некурящих», мы больше туда не ходим, поэтому истории вернулись на улицу. Думаю, что бар остается местом для жизни народа и в Париже тоже. Что касается мест, которые я использую в своих фильмах: последний раз я снимал в Гаврском порту, во Франции. Мне кажется, что я предпочитаю снимать в тех местах, где дует ветер!

- Ваши первые фильмы были частью  двух доминантных культур той эпохи: американской, с сериалом «Ленинградские ковбои» и советской, к примеру, когда в конце «Теней в раю» пара переправляется в Эстонию на корабле с коммунистической символикой на борту.

- Действительно, на трубе корабля есть символика. Когда фильм вышел, все над этим смеялись. Для меня это шутка, которая должна была показать, что Эстония была «раем» для моих героев. Нужно прожить в Финляндии в 70-х-80-х годах, чтобы понять, что поездка в Эстонию означала «сделать выбор». Из материальных соображений я не мог отправить своих героев во Флориду! С другой стороны, Вы думаете, они были бы счастливы во Флориде? В то время в Финляндии уже были музыкальные автоматы, электробильярды, первый рок-н-ролл и гаджеты из «мира чудес».

Начиная с 1950 года финская культура находилась под сильным влиянием американской. Я сам для себя открыл Бодлера. Никто о нем не говорил тогда.

- Вы испытываете что-то вроде очарования Америкой и Голливудом, но это чувство переплетается с отвращением. Это так и есть?

- Я восхищаюсь тем голливудским кино, которое существовало до 1962 года. После - нет никакого очарования. По-моему, это дерьмо.

- Первые короткометражные фильмы Вы сняли с рок-группой «Ленинградские ковбои»…

- Те короткометражки, о которых Вы говорите, - это клипы для рок-группы, они были сняты на 35-миллиметровую пленку для рекламы. Их называют «короткометражными фильмами», но они ими не являются. Это было время, когда у нас появилось  MTV. Думаю, это были первые финские клипы. В то время те ребята были революционерами. Дикие, большие. У рок-группы было всего лишь три минуты для того, чтобы показать свою креативность. Временами я завидовал и говорил себе: «Черт возьми, до чего они свободны!»

А сегодня нам показывают лишь массу шевелящихся тел. Нет никакого посыла публике. Как так происходит, что то, что целый год имело успех, вдруг сразу умирает? Как можно было потратить столько денег на это?  

- Недавно Вы снова сделали короткометражный фильм под названием «Бико» (2004). Почему Вы вернулись к короткой форме? И одновременно документальной?

- У меня были свои соображения. Меня попросили снять фильм о  португальской деревне, где я живу. Это был способ рассказать об этом местечке, в общем, да, это документальное кино. Не очень хорошее. Правильнее сказать, что речь идет о фрагменте, как бы странно это ни звучало. Но, в общем, я чувствую себя прекрасно со всем, что короче 90 минут. С тем, что больше - я уже не чувствую себя в безопасности. Протяженность фильма зависит от наличия диалогов. Если их много, фильмы длинее.  Всё, что превышает 100 минут, это уже слишком долго, за исключением «Бен-Гура» (1959). Если герои молчаливы - фильмы короче.

- Герои Ваших фильмов кажутся обреченными, кажется, что они постоянно себя спрашивают: «мне остаться или уходить»? Это что, симптом настоящего времени?

- Мои герои не обречены, это весь остальной мир обречен. В сущности, они не знают куда пойти. В этом и есть их проблема. Они хотят пойти куда-нибудь и хотят остаться, и не знают что делать. Они не в своей тарелке там, где находятся. Мои герои скорее автобиографичны.

Вопрос, конечно, сложный, так как мои герои чувствуют некоторый дискомфорт, который де факто у меня в крови, но я тем не менее не создаю автопортрет. Я стараюсь описать людей, но мой собственный дискомфорт живет в героях.  Я всегда хотел уехать, знать бы куда, если только не в могилу… Только в Японии я себя чувствую более-менее хорошо.

- Прямо как у Алена Рене, Ваш подбор актеров не меняется или меняется очень редко. Кати Оутинен, например, снималась 8 раз в Ваших фильмах. Откуда такое постоянство?

- Если актеры хорошие, то зачем их менять? Джон Форд любил работать с Джоном Уэйном из тех же соображений. Та же история  между Марселем Карне и Жаном Габеном. Это гениальные актеры, и ни один кинорежиссер не может себе помешать написать роли для них. Это почти что семейные отношения. А вовсе не признак лени!

- В своих фильмах Вы не стесняетесь использовать цитаты, повторяете чужие приемы,  используете архетипы. Почему Вы так любите цитаты?

- Я люблю цитаты, потому что у меня нет собственных оригинальных идей. Мне нравятся слова Годара: «Если ты воруешь, воруй честно». В «Жизни богемы» (1992), когда художник продает все свои картины, чтобы оплатить лечение Мими в госпитале, Жан-Пьер Лео, в роли буржуа, говорит: «Кто писал? Беккер?» и художник согласно кивает головой. До сего дня я не нашел никого, кто бы понял, что речь шла о последней картине  Жака Беккера «Монпарнас, 19».  Когда кого-то цитируют,  то надо делать это с уважением. Я украл картину, но я указал в фильме, что картина принадлежит Беккеру. К моему великому разочарованию, никто этого не заметил. Если рассуждать более глобально, кино интересно, потому что основывается на иллюзии, на архетипах, которые бесконечно повторяются, воруются. Как в литературе, всё основано на нескольких историях. Люди ходят в кино, чтобы посмотреть на эти истории и хотят увидеть их вариации.

- В данный момент Вы приглашены на фестиваль «Комедии работы». Начиная от первых короткометражек  и заканчивая  «Огнями городской окраины» (2006), все Ваши фильмы сосредоточены на труде и том, что с ним связано. Считаете ли Вы свои фильмы «политическими»?

- Можно снимать политические фильмы, но они скучные. Даже  мысль снять политическое кино уже провальна сама по себе. Люди идут смотреть фильм, чтобы убежать от реальности. И не хотят встретиться с ней в кино. В моих фильмах нет каких-то политических посланий, по крайней мере, я на это надеюсь.


[1] Вообще, принято считать, что «пролетарскую трилогию» или «трилогию проигравших» составляют фильмы «Тени в раю», «Ариэль» и «Девушка со спичечной фабрики». – Прим. ред.

Перевод с французского:  К. Макарова, специально для сайта aki-kaurismaki.ru

Оставить комментарий