Петер фон Баг
Аки Каурисмяки
САЙМА-ЯВЛЕНИЕ
«Сайма-явление», 1981, 128 минут
сорежиссер Мика Каурисмяки
операторская работа: Лассе Науккаринен, Тимо Салминен, Тони Сульцбек, Олли Варья
звук: Майкл Сиверс, Вейкко Аалтонен
монтаж: Антти Кари
звукозапись: Мика Сундквист, Кауко Липпонен
музыка: «Джус Лескинен Слэм», «Эппу Нормаали», «Хассисен Коне»
микширование: Пантсе Сюрья
исполнители: «Джус Лескинен Слэм» (Джус Лескинен, Яри Ильяхо, Ила Лоуеранта, Сафка Пекконен, Веса Сютеля), «Эппу Нормаали» (Мартти Сюрья, Пантсе Сюрья, Юха Торвинен, Микко Невалайнен, Аку Сюрья), «Хассисен Коне» (Исмо Аланко, Рейо Хейсканен, Юсси Киннунен, Харри Киннунен)
производство: Аки Каурисмяки, Мика Каурисмяки для Виллеальфа Фильмпродакшн Ой
«Мы задавали музыкантам идиотские вопросы. И получали умные ответы. Например: «да», «нет», «это правда»
Первый полнометражный фильм, подписанный именами Аки и Мики Каурисмяки, - это документальный фильм о финском рок-н-ролле, который в те времена, в начале 80-х, переживал небывалый подъем.
Три группы совершают турне на фоне идиллических пейзажей озера Сайма, которое тридцатью двумя годами ранее уже послужило декорацией для одного из классических произведений финского кинематографа – фильма «Прекрасная Вера» (Вилле Салминен, 1950). И первая песня, которая звучит, - это песня из фильма Салминена. Отзвук этого фильма слышен и на другом уровне, если принять во внимание, что за камерой стоит Тимо Салминен, сын режиссера «Прекрасной Веры».
Три группы достаточно известны в Финляндии. Их лидеры – Джус Лескинен, Исмо Аланко и Пантсе Сюрья. У каждого есть свои черты. «Романтичная тревога Джуса, мрачная тоска Хассисена и беззаботное беспокойство Эппу» (Эркки Астала). На этом групповом портрете запечатлены «три группы, которые лучше всех сумели соединить более-менее универсальный рок с чем-то типично финским: неуклюжая ирония, немного детская и сопровождающаяся неизменным романтизмом». Стоит добавить, что съемка этой запоминающейся страницы истории была сделана практически «на краю»: спустя несколько лет эти группы уже стали слишком независимыми или слишком «знаменитыми», чтобы сниматься вместе.
Критик Сакари Тойвиайнен заметил, что, несмотря на то, что фильм производит впечатление «чистой документалистики», «интервью, личности персонажей, их реплики, их отношения и, прежде всего, музыка вместе задают креативную и способствующую воображению тональность, которая свойственна именно кино. На фоне самого красивого озера Финляндии музыка и музыканты ищут свое место в стране и в мире: «Кто мы? На каком языке мы говорим?», - вот самые важные вопросы».
Родное эмоциональное лицо рока сплавлено с архетипическим финским пейзажем: в этом фильме больше буколической поэзии, чем во всем остальном творчестве Каурисмяки. Некоторые образы природы появятся позже в самых жестких фильмах («Юха», «Огни городской окраины»). Один критик написал, что у фильма «восточноевропейский вид», почти что предсказание, если вспомнить о будущем сотрудничестве Каурисмяки с «Ленинградскими ковбоями». Славянское влияние является неотъемлемой частью финской песенной традиции, это – достоверный факт. «Сайма-явление» показывает, что это влияние существует и в жанре, который считается самым американским, в роке, всплеск популярности которого, связанный с появлением текстов на финском языке, начался всего десять лет назад.
Групповой портрет финского рока: «Джус Лескинен Слэм», «Эппу Нормаали», «Хассисен Коне». Фото: Sputnik Oy.
Слова и жесты апостолов этого момента счастья отмечены печатью здоровой анархии. Когда фильм вышел, некоторые были этим даже шокированы. Осуждались размышления Мартти Сюрья об армии (которая превращает мальчиков в мужчин, иначе говоря, в «имбецилов, способных только следовать приказам»). Фильм заканчивается хоровым исполнением финского государственного гимна, блестящим, но лишенным какой-либо особой торжественности. Просто хорошая песня среди других.
Аки Каурисмяки высказал свои идеи о документальном фильме для каталога «Док Пойнт», фестиваля документальных фильмов, организованного в Хельсинки:
Луизианская история.
В ранней молодости – когда я был еще совсем невинным – я считал, что единственными документальными фильмами были фильмы Диснея, в которых бобры рыли свои норы на берегах рек. В маленьких городках, где я жил, предложение фильмов было весьма ограниченно. Единственный кинотеатр показывал только фильмы, вдохновленные псевдоантичными историями, которые старый Голливуд в спазмах агонии в начале шестидесятых годов стряпал не переставая (sic!).
Мой дух постоянно жаждал новых источников вдохновения, и он привел меня однажды вечером в киноклуб, где показывали «Золотой век» (1930) Луиса Бунюэля. Я прочитал в местной газете, что сюрреализм не имеет ничего общего с реальностью и был вне себя от нетерпения.
К сожалению, я, как всегда, опоздал, и упустил начальные титры. Несмотря на это, я увидел прекрасную историю эскимосской семьи во льдах Гренландии. Впервые я смог почувствовать в фильме дуновение искусства. Финальные титры сообщали, что месяц спустя после съемок стихия перевернула каяк этих героических рыбаков, к которым я так привязался пока шел фильм. Я чувствовал комок в горле.
Во время перерыва я начал спорить с друзьями, потому что не мог связать то, что мы только что видели, с представлениями о сюрреализме, которые у меня были из литературных источников. Закончился перерыв – и начался «Золотой век». В тот день показывали два фильма.
То, что я посмотрел, сам того не зная, был «Нанук с Севера» (1922) Роберта Флаэрти, первый полнометражный документальный фильм в истории кино. В моей душе, расколотой с того момента, он все еще делит титул лучшего фильма мира с «Аталантой» (1934) Жана Виго.
В последующие годы я смог увидеть и другие важные работы, например, «В первый раз» Кортасара (1967), «Кровь животных» Франжю (1949), «Вся память мира» (1956) и «Ночь и туман» (1955) Рене, - вот только некоторые.
«Луизианская история» (1948) Флаэрти, в котором даже полицейская собака была бы неспособна отличить, что это – придуманная история, замаскированная под документальный фильм или наоборот, нужна как раз для того, чтобы привести нас от воспоминаний молодости дряхлого старика прямо к основной идее «ДокПойнт»: всё это - кино.
Это правда – при условии, что речь идет действительно о кино, потому что движущиеся картинки, даже самые дорогие, еще не дают гарантии, что это кино. И даже мизерный бюджет – не гарантия, но он хотя бы обещает, что финальный результат будет обладать некоторым реализмом.
В скобках: вы знаете, что все режиссеры художественного кино завидуют документалистам? Реальность не умерла, она просто нас оставила.
(«Фестиваль документального кино в Хельсинки», 12-16 января 2005).
Перевод с итальянского: Юлия Шуйская, специально для сайта aki-kaurismaki.ru
