О фильме Аки Каурисмяки «Огни городской окраины»

"Огни городской окраины" Аки Каурисмяки завершают, по его словам, трилогию о лузерах, начатую фильмами "Тучи уплывают" (1996) и "Человек без прошлого" (2001). Впрочем, все фильмы Каурисмяки о лузерах, точнее, о людях, испытывающих перед жизнью и ее несправедливостью такую растерянность, что они не способны даже к коммуникации с себе подобными. А жизнь, в свою очередь, замечает их только тогда, когда они решаются на подобие бунта, чтобы наказать. "Огни городской окраины" — формула всего кинематографа Аки Каурисмяки, путеводитель по нему. Здесь сконцентрированы все его мотивы: одиночество, соблазн, неловкая попытка героя овладеть грамматикой любви, наказание без преступления, неспособность выразить свои чувства, немое и усталое насилие. Заодно это и каталог всех мелких, но обязательных: от собаки, которую, как всегда, играет собака самого Аки Каурисмяки, до пьянчуг, декламирующих на ночной улице любимую фразу режиссера (кажется, единственную, которую он знает по-русски) о том, что "у Максима Горького была очень трудная жизнь". Койстинен работает ночным сторожем в роскошном магазине, ни с кем не разговаривает, не замечает взглядов, которые бросает на него продавщица хот-догов в ночном ларьке, такая же "немая", как и он. Французский критик писал, что из-за связки ключей, побрякивающих на поясе Койстинена, он похож на тюремщика, охраняющего самого себя. Злодеи — а злодейская их природа у Аки Каурисмяки обозначена так же пунктирно, как и неприкаянность Койстинена, через внешние признаки, например виски, которое они пьют,— подсылают к нему роковую женщину. Надо отдать должное режиссеру: таких ледяных стерв, как в "Огнях городской окраины", кино не знало, пожалуй, со времен классического нуара. Койстинен верит, что любим. На самом же деле ей нужны только ключи. Злодеи грабят, воспользовавшись доверчивостью героя, ювелирный магазин и подставляют. Он проведет в тюрьме целый год и только там, кажется, единственный раз за весь фильм, улыбнется солнечным лучам, проникшим в камеру.

"Огни городской окраины", как любой путеводитель, конспект или формула, оставляют двойственное впечатление. Совершенство, завершенность авторского языка не могут не вызвать восхищения. Но фильм, что удивительно для обычно трогательного Аки Каурисмяки, кажется сухим, схематичным, обездушенным, и его формальное совершенство лишь подчеркивает его холодность. Словно бы кто-то, а не сам Аки Каурисмяки, делал "фильм Аки Каурисмяки". И, грешным делом, иногда даже кажется, что сам делал он его если не с отвращением, то с какой-то запредельной и тоже совершенной усталостью. Аки Каурисмяки впервые желчен: не по отношению к своим героям, а по отношению к самому фильму. Забавно, впрочем, что роковую женщину отлично сыграла Мария Ярвенхелми, дочь "мамы финского кино" Кирси Тюккюляйнен, многие годы возглавлявшей иностранный департамент финского кинофонда, а ныне приглашенной на должность худрука Московского кинофестиваля.